Мы - из блокадного Ленинграда

  Блокаду они пережили детьми: Анне было тогда восемь лет, а Елене – четыре с половиной.

- Как началась война, папку забрали на фронт, — рассказывает Елена Семеновна. – Мы жили тогда на самом берегу Невы в деревне Островки. Напротив нас через реку – село Отрадное. Вот его-то и заняли немцы и стали стрелять с того берега на нашу сторону. Мама очень растерялась, закинула мешок сухарей на корову —  так и убежала с нами, пятью детьми. Через неделю вся наша деревня сгорела.

- Потом мы, наверное, месяц жили в шалашах, — добавляет Анна Семеновна.

- Бабушка узнала о том, что произошло, и прислала за нами маминых сестер. И мы перебрались в ее дом, ближе к Ленинграду. Каждую ночь мама одевала нас и усаживала возле печки, так мы пережидали бомбежку. И только утром она укладывала нас спать.

- Голодовали мы тогда очень сильно, — замечает Анна Семеновна.

- Да, — соглашается сестра. – Люди бежали из города в деревню, думали, что там хоть можно прокормиться. А некоторые, кто по дороге садился отдохнуть, так и умирали.

- Я хорошо запомнила, как нас вывозили «Дорогой жизни», через Ладогу, — продолжает Анна Семеновна. — Везли в машинах лежа, сказали не высовываться, не поднимать головы. А у меня зрение немного раскосое, и я видела, что происходило снаружи – огромные ледяные воронки, проваливавшиеся под лед машины… Страшно.

- Везли нас долго, месяц, — говорит Елена Семеновна. – Очень хотелось есть. И только возле Урала мы поели горячих жирных щей. Многие тогда умирали с непривычки, от жадности, поэтому мама весь жир с супа собрала и нас таким более постным кормила. А жир этот потом на хлеб намазывала. Из пятерых детей в то время умерла только одна, самая младшая, Катя. Сначала нас вывезли в Тайшетский район, а затем мы переехали в Тулун.

- Досыта мы стали есть только году в 47-м, когда отменили карточки… А до этого, что придется – картошку мерзлую, собирали колоски…

- Когда у нас родилась еще одна сестренка, мы даже не думали никакого другого имени, кроме как… Катя. Мне тогда было десять. Помню, когда нянчилась с ней, так было жалко ее голодную. Пойду от отцовской пайки тихонько тоненьким-тоненьким слоем отрежу хлеба, чтобы незаметно было. Размочу, положу в марлю и ей дам. Она до самой марли все высосет!

- Папка построил дом, и в 50-м году мы в него переехали, — дополняет Анна Семеновна. – А потом у нас родилось еще два брата.

-  А дальше что? В Тулуне я окончила 7 классов, затем сельскохозяйственный техникум, — вздохнула Елена Семеновна. – Вышла замуж. А потом по работе меня перевели в Залари, куда мы с семьей и переехали. Здесь я 12 лет работала начальником машинно-счетной станции. Но когда началась перестройка, нас реорганизовали, и я работала в аптеке кассиром. Когда ушла на пенсию, думала, что буду скучать. Ничего подобного! Пряла, вязала, нянчила внуков. Что я вам скажу: хорошо пожить просто для себя.

У Елены Семеновны два сына. Николай живет в Заларях, а Дмитрий – в Северодвинске, у каждого – двое детей. Есть уже и правнук с правнучкой, их фотографии стоят на видном месте. А когда Елена Семеновна снимала фото с полки, то не удержалась и расцеловала их. Своими родными она очень дорожит: «Я очень рада, что у меня такая большая семья. Все мои братья и сестры живут в Тулуне, но мы по-прежнему очень близки. На золотую свадьбу они все к нам приезжали».

Пережив тяжелое время, Елена Семеновна не перестала быть открытой и душевной. Но блокада оставила неизгладимый отпечаток:

- Я заметила такую вещь. Если дома нет хлеба, я начинаю болеть. Приходилось всегда сухари сушить. А потом как-то по телевизору выступала Эдита Пьеха с песней про блокаду и сказала, что многие люди до сих пор хлеб прячут. Тогда я поняла, откуда это во мне.

- Да, — подтвердила Анна Семеновна. – Вот помню, когда война окончилась, такой праздник был. Завод закрыли, все с флагами. А я из-под стола вылезла и с надеждой спрашиваю: «Теперь-то нас накормят?»

После разговора с сестрами, пережившими блокаду, на душе и грустно, и светло одновременно. Грустно из-за тех ужасов, которые им пришлось пережить. И светло, потому что это их не сломило…