«Он держит в страхе все село! Помогите!»

Дом, в котором живет «гроза села», с виду вполне обычный. Настораживают  окна, затянутые пленкой, да полуразрушенные постройки. Зная по рассказам местных жителей, что у хозяина бывают внезапные приступы агрессии, берем для страховки двоих сопровождающих – Галину Поняеву и  соседа Анатолия Беляева. Открываем дверь в дом и …чуть не проваливаемся в дыру перед порогом: в полу не хватает двух досок. Навстречу выходит лохматый, до черноты грязный молодой человек, в замызганной куртке, свитере, штанах и...резиновых шлепанцах. А на улице-то – минус 20! Пытаясь наладить контакт, называюсь представителем социальной службы. Незнакомца это, похоже, обрадовало.

-Помогите мне, пожалуйста. Посмотрите, как я живу. Разве так можно жить? Пока был в больнице, мальчишки выбили окна, украли паспорт…

- Ты зачем печку разломал? Я же тебе её на днях отремонтировал, — вступает в разговор  сосед. То, что осталось, и печкой-то нельзя назвать: две кладки кирпичей, из которых торчит кусок трубы.  

 -Так дымила она, — бормочет хозяин. Он не понимает, чего от него хотят, но настроен доброжелательно, даже показывает свое жилье. Хотя назвать жильем место обитания этого человека можно с большой натяжкой. От аккуратного домика остались лишь стены и крыша. Кроме полуразрушенной печки внутри  лишь останки кресла с кучей непонятного тряпья  - спальное место. Рядом с входной дверью – старенькие холодильник и  телевизор. Когда-то побеленные стены сейчас в копоти и грязи, штукатурка местами обвалилась. В дальней  «комнате»  дыра в полу еще больше,  а в ней — яма. Одно из боковых окон не закрыто даже пленкой. Освещает полуразрушенный дом тусклая лампочка. При мысли, что человек сутками находится в таких условиях,  становится не по себе.

А хозяин  охотно рассказывает о себе. Причем, речь его  на удивление грамотна и не лишена логики.

-  Я — Каденев Игорь Анатольевич. 15 декабря мне исполнилось 30 лет.  Родился на Сахалине. У нас был большой дом, много комнат. Родители умерли, когда мне было 16. Остался  с сестрой, её зовут Ирина  мы несколько раз переезжали. Последний раз – в Иркутск. У неё квартира,   а я жил на даче. Это  обычный дом. Только с  мужем сестры у нас отношения не сложились. Я захотел жить самостоятельно. Сестра купила мне дом здесь. Получаю пенсию 6 тысяч. Конечно, не хватает. Я очень люблю сладкое, покупаю много конфет. Сейчас с сестрой  не общаемся. Звонил много раз, но к телефону подходит муж и не дает разговаривать. Вы позвоните ей, — называет телефон, затем неожиданно прощается. – Пойду я, что-то холодно на улице (как будто дома  теплее).

-Это сейчас он такой вежливый, а как начинается приступ, страшно рядом находиться, — говорят благодатненцы и подтверждают, что Игоря действительно привезла сестра, которая  рассказала, что  его болезнь – последствие стресса после смерти родителей. Она предупредила фельдшера Любовь Коновалову о необходимости регулярных уколов и уехала. Первое время часто приезжала, присылала кое-какие продукты, лекарства. Да и он вел себя спокойно, рисовал красивые картины,  общался с молодежью, которая собиралась в доме, играл  в карты. Первый приступ случился примерно через полгода. Фельдшер связывает это с тем, что пациент стал отказываться от инъекций да еще стал употреблять  коноплю и бензин.

- Думали, просит на растопку печи,  а он его нюхает. Нанюхается, накурится, у него «замыкает» и  начинает крушить все вокруг. Дети стали бояться ходить мимо его дома. Оттуда такие дикие вопли и страшный грохот порой раздаются.  Сам жилец часто выскакивает с безумным видом, пытается рассказать, что на него нападают.  Свой дом разрушил, да еще в чужие  стал лазить. Выставит или выбьет окно и залезет, — рассказывают жители.

 Они стали подкармливать несчастного, давать одежду, обувь. Но в приступе он сжигает, рвет её, и снова раздетый. Идет к людям, и уже не просит, а требует продукты: «Дай».  Чаще всего  -  к одиноким старушки и семьям, где нет мужчин. Жалея, его начали тихо ненавидеть. Несколько раз после особенно буйных  приступов увозили в больницу, но пройдя курс лечения, он снова возвращался. Потому что деваться ему  некуда. До несчастного безумца никому нет дела. Сестра и её муж, похоже, забыли о его существовании. Доведенные до отчаяния жители даже обращались к мэру района Владимиру Самойловичу и депутату ЗС Виктору Круглову во время их приезда в село. Первый вопрос,  который они задали высокопоставленным гостям, был об Игоре. Пока он остался без ответа.  

Куда же деваться людям, подобным И.Каденеву? Решив это выяснить,  мы  обратились в разные инстанции. Глава Моисеевской администрации Иван Кунц сказал, что полномочий заниматься этим молодым человеком у него нет,  так как И. Каденев  прописан  в  Куйтунском районе. Руководитель миграционной службы Светлана Ермоленко ответила, что даже если временная регистрация закончилась, И.Каденев вполне может жить на территории МО, поскольку постоянная прописка у него имеется. Врач-психиатр Заларинской ЦРБ Александр Демидчик пояснил, что лечебное учреждение может только провести курс лечения, но постоянно держать у себя такого больного не имеет права. «Он вполне адекватен и дееспособен, хотя и нуждается в постоянном контроле», — подытожил Александр Викторович.  Наталья Орлова, нач. отдела предоставления мер социальной поддержки и государственных услуг, проинформировала, что такая  форма заболевания  как  у Каденева – параноидальная  шизофрения – не подходит  для помещения в спецучреждение. Но обещала помочь. 

 На днях буйный житель Благодатного после  очередного курса лечения в больнице  возвращается в свой полуразрушенный дом. Ему снова предстоит бороться за выживание в холоде, голоде и безумстве всеми доступными способами. И кроме благодатнинцев, похоже, больше никого не волнует, выживет он или замерзнет? Редакция будет следить за продолжением истории и обязательно расскажет читателем, как сложилась судьба Игоря Каденева.