Убил соседа за клочок земли

Говорить об убийстве в Ханжиново без содрогания невозможно. Семьи Развозжаевых и Бондаренко больше 20 лет жили бок о бок, общались, ходили друг к другу в гости – и всё закончилось выстрелом в спину… И хоть прошло уже почти три месяца, до сих пор в голове не укладывается, как такое вообще могло случиться? И с каких пор юридическая формальность стала важнее человеческой жизни?

Многострадальный проезд

В ухоженном, приветливом домике по улице Красина семья Развозжаевых живет уже около 30 лет. Сюда они переехали после страшного пожара, бушевавшего в Ханжиново в конце 80-х. Чуть позже в доме по соседству поселились и другие погорельцы – семья Бондаренко. Как говорят старожилы, именно из-за этих пожаров, когда выгорали целые улицы, вся деревня испещрена так называемыми пожарными проездами. Постепенно в людской памяти сгладились события тех лет, и теперь двухметровые участки между соседями кто-то называет пожарными проездами, кто-то – хозпроездами. Со временем такой проезд из земель общего пользования мог перекочевать кому-то в собственность. И всё бы ничего, если бы потом не возникали спорные моменты.

Проезд, из-за которого произошло убийство, четко огорожен: со стороны Бондаренко – палисадником, со стороны Развозжаевых – задними стенами следующих друг за другом построек: гаража, летней кухни, бани и других. И если сейчас от людей требуют обносить участок забором, отступающим от построек минимум на 1 метр, то раньше о таком никто не задумывался. Вот и получилось, как и у многих, – после того, как Олег и Валентина Бондаренко приватизировали землю, включая проезд, граница между участками прошла ровно по постройкам соседей. И формально после этого получить доступ к задней стене своего гаража или бани Развозжаевым можно было… или по воздуху, или ступив на землю соседа. Отвалится доска или захочешь сделать ремонт – начнется дуристика на тему «проникновение в частную собственность». Но тогда, во время приватизации в 2006 году, ни у кого таких мыслей не возникло, и никакие структуры не подсказали соседям, что позже на этой — в прямом и переносном смысле — почве у них может выйти конфликт.

Пчёлы, забор и ремонт

Впрочем, с 2006 года до начала спора прошло еще 8 лет. «Мы всегда с соседями хорошо жили, — говорит Валентина Бондаренко. – То молоком нас, то сыром угостят. Я еще спрашиваю: «Катя, сколько денег отдать?» Она — мне: «Ты что! Ничего не надо!» А их дочка, Клавка, нам как родная была!»

И, возможно, соседи жили бы мирно до сих пор, если бы в 2014 году семья Бондаренко не поставила несколько ульев в этот многострадальный проезд. «И нас стали изъедать пчелы, — рассказывает их соседка, вдова убитого Петра Развозжаева, Екатерина Гордина. – У соседей не было посадок, которые нужны пчелам, а у нас – и цветы, и кустарники разные, вот они и летели все к нам. Закусывали до невозможности! Извели даже собаку так, что Клава, как ветврач, не смогла ее спасти! Петр Иванович столько хороших кустов повырубил, а что делать?»

Договориться о переносе ульев у соседей не получилось, поэтому Развозжаевы обратились за помощью в администрацию и Службу ветеринарии. Проверка пасеки выявила не одно нарушение, в том числе несоблюдение расстояний, отсутствие плодово-ягодных кустарников и медоносных культур, санитарно-ветеринарного паспорта и специальной подготовки, дающей право на разведение пчел. К тому же, размещать ульи в населенных пунктах можно не ближе 10 метров от соседнего участка, также необходимо огородить их сплошным двухметровым забором. Свою же пасеку Олег Бондаренко поставил практически на границе участков, а после именно там начал обносить забором.

Этот забор, в довесок к пчелам, стал еще одной причиной конфликта. Поскольку границы участка подходят вплотную к постройкам Развозжаевых, Олег Бондаренко вкопал столбы практически возле соседских стен и стал городить глухой двухметровый забор из горбыля. В итоге вся вода с крыш скатывалась бы и на сам забор, и на стены, а не просыхающая в темноте лужа быстро привела бы в негодность и то, и другое. К тому же, Развозжаевы полностью потеряли бы доступ к задним стенам своих построек, отремонтировать что-то было бы невозможно.

Наконец, в ходе разборок и накопления у обеих сторон всевозможных предписаний и ответов из разных структур, Олег Бондаренко убрал забор и перенес пасеку в огород, благо участок в 37 соток это позволяет. За это время соседи успели побывать в суде, где пытались решить, что всё-таки делать с этой спорной территорией, когда нужен будет ремонт? Развозжаевы старались доказать, что это пожарный проезд, а значит – нейтральная территория, но по документам земля принадлежала соседям. В итоге было достигнуто мировое соглашение, по которому Бондаренко должны будут пускать соседей на свою территорию, а Развозжаевы перед этим – спрашивать.

На деле всё оказалось сложнее, распаленные соседи уже не могли договориться. «У нас сгнил угол бани, — рассказывает Екатерина Гордина. – Одна стена на нашей стороне, вторая – у них. Петр Иванович спросил соседку: «Валя, как попасть?» А та ответила: «Заплати 17 тысяч, которые мы потратили на разбирательства, и будешь ходить, как дома!» — «Ой, да не нужны нам их деньги! Хочешь ремонт – иди, делай!» — позже в сердцах воскликнет Валентина Бондаренко.

Но завершить начатый ремонт Петру Развозжаеву не удалось – второго августа он был застрелен у стены собственной бани.

«Мама! Папу убили!»

- В тот день ничто не предвещало беды, ничего не ёкнуло внутри, — говорит дочь убитого, Клавдия Развозжаева. – Мы с папой уже закончили ремонт с нашей стороны и собирались перейти к задней стенке – там нужно было всего-то приколотить несколько досок. Чтобы пройти туда, разобрали наш забор возле бани...

- Я как раз был в этой комнате, — вспоминает Олег Бондаренко. — Вот так же сидел, как мы с вами сейчас. Голову поворачиваю к окну – а он по моей земле ходит, как хозяин! Я взял ружье, собрал, зарядил... У меня так сыграло по заду ему выстрелить!

- Мы не слышали ни шагов, ни окликов, — продолжает Клавдия. – Я собиралась запенить щели, как вдруг сзади раздался оглушительный выстрел! Папу начало разворачивать, он успел сказать только: «Клава, доча…», а потом повалил меня, и мы упали прямо в крапиву. Поднимаю голову – в метре от меня ружье… Думаю, всё, сейчас и меня убьет – на руке у него полный патронташ! И время так растягивается, как будто прошло не несколько минут, а полчаса… Не знаю, что его остановило. Может быть, мои глаза? А если бы я не упала и с испугу побежала – тоже бы получила пулю в спину? Он заломил ружье… А потом просто ушел.

Невообразимый кошмар, который пришлось пережить Клавдии, на этом не кончился. Отец хрипел, истекал кровью. Картечь, поразившая его в спину, раздробила позвоночник, разорвала внутренние органы… Каким-то чудом не задело девушку, ведь картечь находили даже в столбе и стене. Встань Олег Бондаренко чуть дальше, это могло быть двойным убийством.

- Когда грянул выстрел, я красила в ограде, — рассказывает Екатерина Гордина. – Потом слышу, Клава кричит: «Мама! Папу убили!»

Шокированная семья заметалась, пытаясь вызвать скорую, полицию, появились обеспокоенные односельчане. Петр Развозжаев мучительной смертью умирал в бурьяне, на кровь набежали куры, и жене приходилось еще и отгонять бестолковых птиц. Клавдия кинулась за фельдшером, но та ничем не смогла помочь – давление стремительно падало, и приехавшая Тыретская скорая уже констатировала смерть…

«Убил и ходит на свободе»

«Мне кажется, это теперь всю жизнь будет стоять перед глазами», — говорит Клавдия Развозжаева. К кровавому ужасу того дня и невыносимой боли от насильственной смерти родного человека добавился еще и постоянный страх: «Он убил и спокойно ходит на свободе, — продолжает Клавдия. — А нам до сих пор страшно в ограду выйти – теперь не знаешь: то ли нож, то ли камень в спину прилетит. Если он папу вот так застрелил, что помешает и нас убить?»

И сколько Развозжаевы ни пытались добиться, чтобы соседа взяли под стражу, ничего не вышло. Поскольку Олег Бондаренко не отпирался и сдал ружье добровольно, а экспертиза показала, что он не представляет опасности для общества, ему назначили самую мягкую меру пресечения – подписку о невыезде. А по деревне поползли слухи, что и вовсе не посадят, спишут на возраст: ему, как и убитому соседу – 74 года. Развозжаевы недоумевают: если действительно будет так, то где справедливость?! Убитого мужа, отца и дедушку им уже никто не вернет. Дом, о котором так рачительно заботились Развозжаевы, остался без хозяина – одной Екатерине Васильевне со всем этим не управиться. Если раньше они держали большое хозяйство, одних только свиней до 35 голов, то теперь это не по силам.

«Очень хорошая была пара, — вспоминает председатель районного Совета ветеранов Любовь Распутина. – Приветливые, улыбчивые. На рынок приезжали со своей продукцией: он за рулем, она – рядышком с ним. Всегда вместе. И такие общественники! Участвовали в художественной самодеятельности, Петр Иванович хорошо играл на гармошке. Мы даже хотели, чтобы он возглавлял Ханжиновский совет ветеранов». Почти всю жизнь он проработал в совхозе «Тыретский», характеризовался как добросовестный и ответственный сотрудник. «Если бы все так работали, как он работал! – восклицает бывший руководитель совхоза Игорь Кикин. – Я почему его управляющим поставил? Потому что видел: если он у себя дома хозяин, то и в работе у него порядок будет!»

Жизнь хорошего, хозяйственного человека оборвалась вот так – в зарослях бурьяна, с семью картечинами в спине, в дальнем уголке этого злосчастного проезда. Нашлись люди, которые защищают Олега Бондаренко, утверждая, мол, Развозжаев сам виноват. И это страшно: можно устать от перебранок с соседями, но один человек в этом случае будет пытаться договориться или просто закроет на спор глаза, а другой возьмет в руки ружье! Тот вечер мог завершиться по-разному. Если бы Олег Бондаренко дал соседям возможность сделать ремонт, Развозжаевы прибили бы пару досок и ушли – это было бы самым разумным вариантом. На худой конец, он мог вызвать участкового, просто пальнуть в воздух или 100 раз передумать, пока подкрадывался к соседям сзади с ружьем… Но он сделал ужасный выбор – выстрелил в спину! Ничем на свете нельзя оправдать убийство: ни возрастом, ни усталостью от вражды. Никто не вправе отбирать у другого жизнь и причинять чудовищную боль чьей-то семье. Виновный должен понести наказание по всей строгости закона. Сейчас Олега Бондаренко ждет суд. Редакция будет следить за развитием событий.